�ݺ�ߣ

Собрание стихотворений Блока состоит из
трех томов, что проясняет название,
данное собранию самим автором, —
«трилогия вочеловечения»
Лирика Блока — гармоничное единое
произведение, занимающим временной
отрезок длиной во всю жизнь.
Блок говорил, что процесс творчества
ведёт к рождению художника,
"мужественно глядящего в лицо миру".
Свою трилогию А.Блок называл по-другому - «роман в стихах»
Три тома лирики А. Блока — это его дневник,
последовательное описание всех душевных переживаний,
событий, происходивших в его жизни.

О, я хочу безумно жить:
Всё сущее – увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне,-
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство - разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь - свободы торжество!
5 февраля 1914

Первый том —
преддверие будущего творческого пути.
Идеальный мир.
“Таков мой путь,
и я твердо уверен,
что все мои стихи —
трилогия вочеловечения.
От мгновения слишком яркого света
через болотистый лес
к возмездию
и к рождению
человека общественного, художника”.
Второй том – Лирический герой
отходит от мистицизма, погружается в
сложный мир реалий, борьбы, раздумий.
Вочеловечение – путь лирического героя, отстраненного от жизненных реалий
мистически окрашенного мировосприятия служителя Прекрасной Дамы до
сознательного служения Родине, России.
3 том – завершающий в трилогии. Это высший этап пройденного лирическим
героем творческого пути. Новая, более высокая ступень осмысления
действительности, это синтез - слияние всего земного, божественного,
возвышенного, прекрасного, что есть в мире.
ТЕЗА
АНТИТЕЗА
СИНТЕЗ

1 КНИГА ( 1898-1904 )
Циклы:
"Ante Lucem",
"Стихи о Прекрасной Даме",
"Распутья"
идея двоемирия, противопоставление
земного небесному.
Когда наступит гармония?
Если соединится земное и небесное, мир
преобразится.
Центральное место в первом
томе отводится «Прекрасной
Даме».
В этот период женщина для
поэта — воплощение Вечной
Жены, Вечной Женственности,
Святой, Ясной.
Образ Вечной Жены как раз перенят от
философа Вл. Соловьева, которому
принадлежит мысль о том, что любовь к
миру открыта через любовь к женщине.
Так вполне земное чувство к обычной
женщине переросло у Блока в
мистически-философский миф.

Антитеза света и тьмы условно разделяла в воображении лирического героя
весь мир пополам: на черную половину и белую. В черной помещались
окружающий мир, люди, реальность, а в светлой — неземное, т.е. Она
(Прекрасная Дама)
Святость его возлюбленной была для
него непререкаемым догматом. Он так и
называл ее святая: «О, Святая, как
ласковы свечи»
Небесно-голубой, белый, золотой в
антитезе с черным – любимая гамма
цветов беспорочной любви без похоти и
сладострастия. Похоть для героя – грех.
«Раб –царице» название
стихотворения, созвучное всей
книге, потому что вся его книга -
выражение этой
коленопреклоненной любви.
1 книга – мечта о встрече
со Светом и Любовью,
книга ожиданий и надежд
Лирический герой полон
предчувствиями,
мечтами:
«Предчувствую Тебя…»
Место действия многих стихотворений 1
книги - храм : «Я, отрок, зажигаю свечи,
Огонь кадильный берегу…»

В конце 1 тома герой выходит на распутье. Он создал
идеальный мир, а находится и живет в реальном мире,
противоречия этих двух миров ставят его перед
выбором: реальная жизнь или мечта?
Покраснели и гаснут ступени.
Ты сказала сама: "Приду".
У входа в сумрак молений
Я открыл мое сердце. - Жду-
Что скажу я тебе - не знаю.
Может быть, от счастья умру.
Но, огнем вечерним сгорая,
Привлеку и тебя к костру.
Расцветает красное пламя.
Неожиданно сны сбылись.
Ты идешь. Над храмом, над нами -
Беззакатная глубь и высь.
25 декабря 1902
На обряд я спешил погребальный,
Ускоряя таинственный бег.
Сбил с дороги не ветер печальный -
Закрутил меня розовый снег.
Притаился я в тихой долине -
Расступилась морозная мгла.
Вот и церковь видна на равнине -
Золотятся ее купола...
Никогда не устану молиться,
Никогда не устану желать, -
Только б к милым годам возвратиться
И младенческий сон увидать!
Декабрь 1902

Мне снились веселые думы,
Мне снилось, что я не один...
Под утро проснулся от шума
И треска несущихся льдин.
Я думал о сбывшемся чуде...
А там, наточив топоры,
Веселые красные люди,
Смеясь, разводили костры:
Смолили тяжелые челны...
Река, распевая, несла
И синие льдины, и волны,
И тонкий обломок весла...
Пьяна от веселого шума.
Душа небывалым полна..
Со мною - весенняя дума,
Я знаю, что Ты не одна...
11 марта 1903
- Всё ли спокойно в народе?
- Нет. Император убит.
Кто-то о новой свободе
На площадях говорит.
- Все ли готовы подняться?
- Нет. Каменеют и ждут.
Кто-то велел дожидаться.
Бродят и песни поют.
- Кто же поставлен у власти?
- Власти не хочет народ.
Дремлют гражданские страсти -
Слышно, что кто-то идет.
- Кто ж он, народный смиритель?
- Темен, и зол, и свиреп:
Инок у входа в обитель
Видел его - и ослеп.
Он к неизведанным безднам
Гонит людей, как стада...
Посохом гонит железным...
- Боже! Бежим от Суда!
3 марта 1903

По городу бегал черный человек.
Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу.
Медленный, белый подходил рассвет,
Вместе с человеком взбирался на лестницу.
Там, где были тихие, мягкие тени -
Желтые полоски вечерних фонарей, -
Утренние сумерки легли на ступени,
Забрались в занавески, в щели дверей.
Ах, какой бледный город на заре!
Черный человечек плачет на дворе
Апрель 1903
Я был весь в пёстрых лоскутьях,
Белый, красный, в безобразной маске
Хохотал и кривлялся па распутьях,
И рассказывал шуточные сказки.
Развертывал длинные сказанья
Бессвязно, и долго, и звонко -
О стариках, и о странах без названья,
И о девушке с глазами ребенка.
Кто-то долго, бессмысленно смеялся,
И кому-то становилось больно.
И когда я внезапно сбивался,
Из толпы кричали: "Довольно!"
Апрель 1908

2 КНИГА (1904-1908)
Циклы:
"Вступление","Пузыри земли", "Ночная фиалка",
"Разные стихотворения", "Снежная маска",
"Город", "Фаина", "Вольные мысли"
Ты в поля отошла без возврата.
Да святится Имя Твое!
Снова красные копья заката
Протянули ко мне острие.
Лишь к Твоей золотой свирели
В черный день устами прильну.
Если все мольбы отзвенели,
Угнетенный, в поле усну.
Ты пройдешь в золотой порфире –
Уж не мне глаза разомкнуть.
Дай вздохнуть в этом сонном мире,
Целовать излучённый путь...
О, исторгни ржавую душу!
Со святыми меня упокой,
Ты, Держащая море и сушу
Неподвижно тонкой Рукой!
16 апреля 1905

УСТАЛОСТЬ
Кому назначен темный жребий,
Над тем не властен хоровод.
Он, как звезда, утонет в небе,
И новая звезда взойдет.
И краток путь средь долгой ночи,
Друзья, близка ночная твердь!
И даже рифмы нет короче
Глухой, крылатой рифмы: смерть.
И есть ланит живая алость,
Печаль свиданий и разлук...
Но есть паденье, и усталость,
И торжество предсмертных мук.

2 том – «пьяный, мутный, — не горние высоты, но низменности.
Недаром в этом томе столько стихов о болоте» ( К.Чуковский),
чертях, нечисти.
В лирике появились люди, раздавленные непосильною ношею:
женщина, которая заперла дома детей, а сама легла на рельсы, под
поезд; больной человек, который надорвался под тяжестью, упал и
умер в пути; уличная девушка, которая размозжила себе голову о
стену. И поэт вопрошал в изумлении: « Господь, ты слышишь?
Господь, простишь ли?»
Лирический герой стал демонстративно издеваться над своими
святынями.
Все двоилось у него в душе, и причудливы были те сочетания веры с
безверием, которые сделали его столь близким современной душе. Он
и веруя — не верил, что верует, и насмехаясь над мечтами —
мечтал» ( К.Чуковский), - таковы особенности 2 книги. (
«Незнакомка» - открытие двойственности в поэзии)

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат, Причастный
тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Август 1905

Оловянные кровли –
Всем безумным приют.
В этот город торговли
Небеса не сойдут.
Город в красные пределы
Мертвый лик свой обратил,
Серо-каменное тело
Кровью солнца окатил.
Встала улица, серым полна,
Заткалась паутинною пряжей.
Шелестя, прибывала волна,
Затрудняя проток экипажей.
Еще прекрасно серое небо,
Еще безнадежна серая даль.
Еще несчастных, просящих хлеба,
Никому не жаль, никому не жаль!

В кабаках, в переулках, в извивах,
В электрическом сне наяву
Я искал бесконечно красивых
И бессмертно влюбленных в молву.
Были улицы пьяны от криков.
Были солнца в сверканьи витрин.
Красота этих женственных ликов!
Эти гордые взоры мужчин!
Это были цари - не скитальцы!
Я спросил старика у стены:
"Ты украсил их тонкие пальцы
Жемчугами несметной цены?
Ты им дал разноцветные шубки?
Ты зажег их снопами лучей?
Ты раскрасил пунцовые губки,
Синеватые дуги бровей?"
Но старик ничего не ответил,
Отходя за толпою мечтать.
Я остался, таинственно светел,
Эту музыку блеска впивать...
А они проходили всё мимо,
Смутно каждая в сердце тая,
Чтоб навеки, ни с кем не сравнимой,
Отлететь в голубые края.
И мелькала за парою пара...
Ждал я светлого ангела к нам,
Чтобы здесь, в ликованьи
троттуара,
Он одну приобщил небесам...
А вверху - на уступе опасном –
Тихо съежившись, карлик приник,
И казался нам знаменем красным
Распластавшийся в небе язык.
Декабрь 1904

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!"* кричат.

И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906. Озерки

Всё свершилось по писаньям:
Остудился юный пыл,
И конец очарованьям
Постепенно наступил.
Был в чаду, не чуя чада,
Утешался мукой ада,
Перечислил все слова,
Но - болела голова...
Долго, жалобно болела,
Тело тихо холодело,
Пробудился: тридцать лет.
Хвать-похвать, - а сердца нет.

«Что лезешь ты в сердце
чужое?
Ступай, проходи, сторонись!» -
«Ты думаешь, милый, нас двое?
Напрасно: смотри, оглянись...»
И правда (ну, задал задачу!)
Гляжу - близь меня никого...
В карман посмотрел - ничего...
Взглянул в своё сердце... и
плачу.
Пристал ко мне нищий дурак,
Идёт по пятам, как знакомый.
«Где деньги твои?» - «Снёс в
кабак». -
«Где сердце?» - «Закинуто в
омут».
«Чего ж тебе надо?» - «Того,
Чтоб стал ты, как я,
откровенен,
Как я, в униженьи, смиренен,
А больше, мой друг, ничего».

3 КНИГА ( 1907 – 1916)
Циклы:
"Страшный мир"
"Возмездие"
"Ямбы«
"Итальянские стихи",
"Разные стихотворения»
"Арфы и скрипки"
"Кармен"
поэма "Соловьиный сад«
"Родина«
"О чём поет ветер"
Третий том —
вершина "трилогии
вочеловечения". Не
всегда поэт шёл к ней
по восходящей. Иногда
он отклонялся с пути,
делал ошибки, но все
же, пусть медленно,
двигался к вершине…

«Страшный мир»
обличение буржуазного существования
Дисгармония с окружающей действительностью
Душа героя греховна, пуста, лишена веры.
(1909 - 1916):
(48 стихотворений)
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Вновь богатый зол и рад,
Вновь унижен бедный.
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, - который раз?

Говорят черти Говорит смерть Чёрная кровь «Я гляжу на
тебя. Каждый демон во мне» «Даже имя твоё мне презренно»
«О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой» «Вновь у себя...
Унижен, зол и рад» «Испугом схвачена, влекома» Демон («Иди,
иди за мной - покорной»)
«Под шум и звон однообразный» «В эти жёлтые дни меж
домами» Двойник Песнь ада «С мирным счастьем покончены
счёты» «Седые сумерки легли» Демон («Прижмись ко мне
крепче и ближе») «Как тяжело ходить среди людей» «Я
коротаю жизнь мою» Унижение
«Повеселясь на буйном пире» Пляски смерти «Как тяжко
мертвецу среди людей» «Пустая улица. Один огонь в окне»
«Старый, старый сон. Из мрака»
«Вновь богатый зол и рад» «Осенний вечер был. Под звук дождя
стеклянный» «Как растёт тревога к ночи!» «Ну, что же?
Устало заломлены слабые руки» «Весь день - как день: трудов
исполнен малых» «Поглядите, вот бессильный» «Пристал ко
мне нищий дурак»

Под шум и звон однообразный,
Под городскую суету
Я ухожу, душою праздный,
В метель, во мрак и в пустоту.
Я обрываю нить сознанья
И забываю, что и как...
Кругом - снега, трамваи,
зданья,
А впереди - огни и мрак.
Что, если я, завороженный,
Сознанья оборвавший нить,
Вернусь домой уничиженный, -
Ты можешь ли меня простить?
Ты, знающая дальней цели
Путеводительный маяк,
Простишь ли мне мои метели,
Мой бред, поэзию и мрак?
Иль можешь лучше: не прощая,
Будить мои колокола,
Чтобы распутица ночная
От родины не увела?

Однажды в октябрьском тумане
Я брёл, вспоминая напев.
(О, миг непродажных лобзаний!
О, ласки некупленных дев!)
И вот - в непроглядном тумане
Возник позабытый напев.
И стала мне молодость сниться,
И ты, как живая, и ты...
И стал я мечтой уноситься
От ветра, дождя, темноты...
(Так ранняя молодость снится.
А ты-то, вернёшься ли ты?)
Вдруг вижу - из ночи туманной,
Шатаясь, подходит ко мне
Стареющий юноша (странно,
Не снился ли мне он во сне?),
Выходит из ночи туманной
И прямо подходит ко мне…
Часто он раздваивается
сам в себе.
Это ещё одна тема
третьего тома — тема
двойника.

Сверкнут ли дерзостные очи –
Ты их сверканий не отринь,
Грехам, вину и страстной ночи
Шепча заветное "аминь".
Нет, я не первую ласкаю
И в строгой чёткости моей
Уже в покорность не играю
И царств не требую у ней.
Нет! Не смирит эту черную кровь
Даже - свидание, даже - любовь!
Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! – Я уступаю, зная,
Что твой змеиный рай –бездонной скуки ад.
Я её победил, наконец!
Я завлёк её в мой дворец!
Иди, иди за мной – покорной
И верною моей рабой.

Дух пряный марта был в лунном круге,
Под талым снегом хрустел песок.
Мой город истаял в мокрой вьюге,
Рыдал, влюбленный, у чьих-то ног.
Ты прижималась всё суеверней,
И мне казалось - сквозь храп коня –
Венгерский танец в небесной черни
Звенит и плачет, дразня меня.
А шалый ветер, носясь над далью, -
Хотел он выжечь душу мне,
В лицо швыряя твоей вуалью
И запевая о старине...
И вдруг - ты, дальняя, чужая,
Сказала с молнией в глазах:
То душа, на последний путь вступая,
Безумно плачет о прошлых снах.
6 марта 1910. Часовня на Крестовском
острове

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века -
Всё будет так. Исхода нет.
Умрёшь - начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
10 октября 1912

Цикл «Возмездие» (1908 - 1913):
(17 стихотворений)
Возмездие - 1. Кара, отплата за причиненное, совершенное
зло. 2. устар. Воздаяние, награда, благодарность за что-л.
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твоё лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе...
И час настал. Свой плащ скрутило время,
И меч блеснул, и стены разошлись.
И я пошёл с толпой - туда, за всеми,
В туманную и злую высь.
Путь и автора, и его лирического героя к "вочеловечению" —
это путь, полный ошибок, противоречий, сомнений.

Я сегодня не помню, что было вчера,
По утрам забываю свои вечера,
В белый день забываю огни,
По ночам забываю дни.
Но все ночи и дни наплывают на нас
Перед смертью, в торжественный час.
И тогда - в духоте, в тесноте
Слишком больно мечтать
О былой красоте
И не мочь:
Хочешь встать -
И ночь.

Когда я прозревал впервые,
Навстречу жаждущей мечте
Лучи метнулись заревые
И трубный ангел в высоте.
Но торжества не выносила
Пустынной жизни суета,
Беззубым смехом исказила
Всё, чем жива была мечта.
Замолкли ангельские трубы,
Немотствует дневная ночь.
Верни мне, жизнь, хоть смех беззубый,
Чтоб в тишине не изнемочь!
Март 1909

Блок преодолевает трудный путь: от юношеского, не
совсем еще осознанного мистицизма он переходит к
серьезным размышлениям о реальной жизни, о России.
«Это всё о России…
Этой теме я
сознательно и
бесповоротно
посвящаю свою
жизнь».
Центральная тема – тема Родины, России.

Цикл «Родина» (1907 - 1916): (27 стихотворений)
«В густой траве пропадёшь с головой»
«Задебренные лесом кручи»
«Дым от костра струёю сизой»
«Там неба осветлённый край»

Гамаюн, птица вещая
(картина В. Васнецова)
На гладях бесконечных вод,
Закатом в пурпур облеченных,
Она вещает и поёт,
Не в силах крыл поднять
смятенных...
Вещает иго злых татар,
Вещает казней ряд кровавых,
И трус, и голод, и пожар,
Злодеев силу, гибель правых...
Предвечным ужасом объят,
Прекрасный лик горит любовью,
Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью!..

�ݺ�ߣ

лирика а.а.блока

Recommended

More Related Content

What's hot (20)

Similar to лирика а.а.блока (20)

More from Анна Бодня (20)

лирика а.а.блока

Editor's Notes